Посвящается детям военных лет нашего региона, они не воевали на фронте, но перенесли на себе все тяготы войны: лишения, голод, потерю близких, беспримерный труд во имя победы.

Несколько лет назад на горе близ въезда в село Бичикту-Боом, Онгудайского района, Республики Алтай я увидела необычный небольшой памятник, связанный с темой Великой Отечественной войны 1941-1945гг. У нас в республике много памятников, посвященных погибшим воинам. Необычность виденного памятника в том, что он посвящен детям военных лет нашего тылового региона, далекого от линии фронта.

Этот памятник поставлен в стороне от дороги на вершине горы. Изображен истощенный мальчик с впалой грудью и выпирающими ребрами, на одно плечо этого истощенного мальчика накинута национальная шуба из овчины. Мальчик босой. В руках он держит суслика. Лицо мальчика не прорисовано. Оно безликое. Образ собирательный. В этом мальчике каждый ребенок того поколения узнавал себя. В основании памятника надпись«В годы военного лихолетья от голода спасшему суслику».

Дети военного лихолетья (ныне уже постаревшие) славят легендарного зверька- суслика, который спасал их от голода. Они славят его как благословление своей земли, их спасителя. Этот памятник отражает собственно детскую память о бесконечно жестоком чувстве голода тылового ребенка в военное время. Это память о непосильном детском и женском труде. Это память о погибших отцах, о сиротстве.

Инициаторами установки памятника явились дети военных лет округи Каракольской долины Боочи, Бичикту –Боом и др. на свои личные деньги. Автором скульптуры стал молодой архитектор Амыр Кыдыев.

Этого легендарного зверька помнят и возносят благодарность дети военных лет не только нашего региона. Один вахтовый рабочий из бывших репрессированных этнических немцев вспоминал, что их семья выжила в голодной казахстанской степи только благодаря суслику, мясом которого питались. Не обходят стороной достопримечательность и туристы, которые специально приезжают, чтобы посмотреть на этот интересный памятник. Один из них, по рассказам местных жителей, плакал, вспоминая голодные военные годы, говоря о том, что выжил только благородя этому зверьку.

Интересно местоположение-место установки памятника. Почему он сооружен в стороне от дороги на вершине горы?

Что тут сказать? Каждая память всегда конкретна. По воспоминаниям детей тех лет (инициаторов создания этого памятника) они взбирались на вершину именно этой горы и ждали, ждали... Ждали очень долго. Обзор с горы хороший ‑ Чуйский тракт просматривался со всех сторон. Вдруг посчастливится увидеть возвращение своего близкого человека. Только бы не пропустить этот момент.

Это гора для детей того времени была символом надежды на счастливую встречу с отцом фронтовиком. Но… Увы! Не всем детям суждено было дожить до победы: кто-то умер от болезни, кто-то ‑ по недосмотру. Родители не могли обеспечить безопасность своего ребенка Мать ‑ на работе, отец ‑ на фронте. Детских садов в деревнях не было. Маленькие дети были предоставлены сами себе. У моего близкого человека пятилетняя девочка играла возле речки. Она утонула в весеннее половодье.

Для многих детей эта гора стала символом неоправданных надежд. Не все отцы и братья вернулись домой.

По данным из книг призывов военных комиссариатов за годы войны 1941‑1945 гг. из Ойротской автономной области ушли на фронт 42 268 человек из них 707 женщин. Общее число погибших составляет 21 299 человек или 67,1% из числа ушедших, в том числе 83 женщины или 26,6 % от числа женщин фронтовичек (Книга Памяти 2000,345). Вернулись домой 10 445 (Книга Памяти 2000, 297). Это страшные потери для нашего малочисленного региона. Цифры по Онгудаю призваны 3 738 человек, погибло 1 996. По Шебалино по данным краеведческого музея призваны 3 582 человека, из них женщины 90 человек; домой вернулись лишь 869 человек, погибли 2 713 человек.

Мальчик, запечатленный в памятнике, по возрасту еще совсем небольшой. В то время мальчики- охотники за сусликами не редкость, в силу тяжелых обстоятельств они предоставлены сами себе, все свободное время весной и летом ребята охотились за сусликами, иногда и кротами. (Местные жители называли сусликов емуранками). Эти маленькие дети сами себе обеспечивали пропитание, а также облегчали заботу матерей о пропитании. Дети, которым было больше 10 лет, были уже полноценными колхозниками‑тружениками тыла, зарабатывавшими свои трудодни. В период войны существовал жестокий закон для всех ‑ все население от 12 до 60 лет обязательно должно было работать для нужд фронта. Подростки раньше времени повзрослели стали помощниками и добытчиками в семьях. Суслики, на которых они охотились, позволяли им кормить семью, мясо съедалось, а шкуры сдавались в Горторг. За них можно было кое-что купить, например, чай, а самое главное (если повезет) мечта мальчика - купить еще капканы. За 1 шкурку можно было выручить от 03до 06 копеек.

Трудно было всему тыловому колхозному крестьянству страны – выживали, как могли. Карточного снабжения колхозников продуктами как в городах не было.

Тема детства в тыловом регионе, далекого от фронта основана на воспоминаниях. Однако, изредка попадаются рассекреченные документы. Вот одно из них. Привожу без всяких комментариев рассекреченное сообщение одного управления НКВД дословно.

Спецсообщение управления НКВД по Новосибирской области секретарю обкомаВКП(Б) М.В. Кулагину

«О затруднительном положении с хлебом в колхозах Тогучинского района»

«Совершенно секретно 31 марта 1942 года

В ряде колхозов Тогучинского района создалось затруднительное положение с хлебом и другими продуктами питания. Особенно в тяжелом положении находятся колхозы Долговского сельского совета, где в силу низкого урожая колхозники мало получили хлеба на трудодни и последние в данный момент хлеба не имеют. Проверкой установлено в колхозе «Дружба» семья красноармейки Ходаковой, состоящая из 9 человек, в настоящее время не имеет никаких продуктов питания. Полученный хлеб на трудодни в размере 750 г на трудодень израсходовали. В хозяйстве имеет одну корову. Дети истощены, один ребенок перестал посещать школу. Колхоз никакой помощи оказать не может ввиду отсутствия свободных запасов хлеба. В таком же положении находятся семьи красноармейцев Леоненко А.Г., Ковалевской А.Д, Стрелковой А.Ф. Дети последних бросили школу и нищенствуют по селам. В этом же колхозе семьи немцев переселенцев Лейман К.И. и Миллер Х.Е. никаких продуктов питания не имеют. Старухи же этих семей ходят по деревням и собирают куски хлеба. В колхозах «Сов. Ударник» и «Путь к коммунизму» на трудодень колхозникам выдали по 600 г хлеба. Большинство колхозников полученный хлеб давно уже съели и в данное время хлеба не имеют, питаются суррогатами, картофеля и других овощей тоже нет. Красноармейские семьи Короткова Е., Короткова В., Игнатова Ф. и Перехова М. хлеба не имеют, картофеля и других овощей тоже нет. В своем хозяйстве имеют только одну корову».

Приведенное секретное сообщение с одной стороны и памятник мальчика с сусликом, с другой - каждый по своему содержанию одинаковы. В тылу тоже фронт, каждый выживал, как мог.

Горный Алтай это сельскохозяйственный регион. Труд сельчан всегда не прост. В военные годы стало еще труднее в связи с уходом на фронт молодых трудоспособных мужчин. Ушедших мужчин на войну заменили женщины, старики и подростки. Наполовину уменьшилось количество лошадей рабочих. Уменьшилась техника. Все полевые работы выполнялись вручную. На сенокосе траву косили, скирдовали, жали хлеб серпами, молотили цепями ‑ все вручную, работали на огородах. Весной несовершеннолетние вручную стригли овец. Дети военной поры во имя победы трудились, выбиваясь из последних сил. Все вспоминают, что дети трудились, стараясь не отставать от взрослых. Никто не увиливал от работы. Приводятся примеры, когда скот пасли 7- и 9-летние дети (Улаган и Кош-Агач).

В эти юбилейные дни хочется вспомнить какие- то личные истории участников тыла.

В свои молодые годы в бытность работы в сельском Доме культуры готовила материалы к празднованию Победы о фронтовиках, тогда большая часть фронтовиков была жива, а также нужны были сведения о работницах тыла.

Из беседы с одной из них, Куксиной Ефросиньей (мы называли ее тетя Фрося), я узнала о ее несовершеннолетии, жизни в военные годы. Она рассказывала, что ее постоянно мучило чувство голода. Во время сенокоса вручную выкашивала сено. Норма выкоса была большая. Есть хотелось всегда, чтобы как-то обмануть чувство голода она подходила к кусту кислицы и с куста съедала горсть другую ягоды. «Разве этим можно наесться?» - говорила она. И дальше шла косить. Нормы выработки несовершеннолетние должны были выполнить и выполняли. Лозунг «Все для фронта, все для победы» для них был не пустыми словами.

При сборе материала я обратила внимание на статью, где сообщалось, что девушки подростки в с.Курмач-Байголе (Катя и Карп Кандараковы, Зина и Маня Сумачаковы ежедневно вручную скашивали по 0,6 га травы. Это очень большой объем выполненной работы).

Она же, Куксина Е., 17-летняя девушка-подросток, работала еще и кузнецом молотобойцем. Эти сведения я находила в похозяйственной книге сельского Совета. Кузнец-молотобоец ‑ это работа для взрослого мужчины, там нужна сноровка и сила. Эту тяжелую мужскую работу Ефросинья взвалила на свои девичьи плечи. Без кузнеца на селе было не обойтись.

Например, чтобы подковать лошадь нужно изготовить из железа подкову, то есть придать железу путем горячей и холодной ковки необходимую форму, орудуя тяжелым молотком по наковальне. После войны эта героическая женщина поднимала из разрухи хозяйство. Она всю свою жизнь прожила в с. Шиба Онгудайского района, вырастила двух сыновей. Сейчас ее нет в живых.

Из-за нехватки рабочих рук в военные годы женщины и подростки садились на трактора. Из воспоминаний некоторых жителей, в те военные годы тракторы работали не на горючем, а на деревянных чурочках. Это произошло из-за того, что с началом войны сельское хозяйство СССР столкнулось с дефицитом горюче-смазочных материалов. В этих условиях часть техники стали переводить на местные виды топлива - торф, уголь, дрова, скипидар и пр. В нашем регионе часть тракторов были переведены на дрова.

Вспоминаю труженицу тыла 85-и лет. К сожалению, ни ее фамилии, ни ее имени я не знаю, но тем не менее считаю необходимым донести информацию молодому поколению об этой несовершеннолетней девочке в те военные годы. Она работала и внесла свой вклад в победу, а потом восстанавливала послевоенное хозяйство. Она вспоминала, что работала трактористом. В то время распахивались и засевались обширные Ябоганские поля. Пахали день и ночь, без выходных, пока не закончилась страда. Росло все: и пшеница и ячмень, и овес. Работали за трудодни, по сути, бесплатно. Получали за трудодни натурооплатой в конце года после уборки урожая. Весь урожай сдавали государству, сначала сдавали по плану, потом сверх плана. После всего этого в колхозе оставалось всего ничего. По воспоминаниям незнакомой мне несовершеннолетней трактористки, надеть и обуть было нечего, есть нечего. Мясо, молоко, масло, зерно, картошка и пр. ‑ все сдавалось государству на нужды фронта. Она в те годы сама еще подросток воспитывала и содержала своих двух малолетних сестер-сирот. По ее воспоминаниям голодно было и в войну, и после войны. С продовольствием стало полегче лишь с 60-х годов прошлого века. В настоящее время, проезжая мимо обширных не обработанных и незасеянных Ябоганских полей, она испытывает душевную боль. Так закончила свой рассказ незнакомая мне женщина - ребенок военного времени.

Из этих частных историй складывается история страны. В любой нашей семье история страны ‑ горе и радость, счастье, потери и достижения. Можно приводить еще примеры детского труда в военные годы, которые потянут на написание огромной книги. Но в газетной статье этого сделать невозможно.

Говоря о детях войны того времени нашего региона нужно сказать об эвакуированных детях. Приток эвакуированного населения доставил для нашего региона дополнительные хлопоты и затраты. Из-за отсутствия железной дороги в Горный Алтай не были эвакуированы промышленные предприятия с рабочими. Из диссертационных работ по эвакуации основанных на анализе указов, постановлений, писем обращений того периода следует, что в Западную Сибирь было эвакуировано более 800 тысяч человек. В состав Западной Сибири тогда входили:

1. Новосибирская область (в январе 1943 г. из Новосибирской области в самостоятельную была выделена Кемеровская область, в 1944 г также из НСО выделилась Томская область).
2. Омская область (в январе 1944 г из Омской области была выделена Тюменская область).
3. Алтайский край.

Среди эвакуированных были и дети. Особенно много было ленинградских детей. Они прибывали в эвакуацию не только с детскими учреждениями и родителями, но и самостоятельно от родителей, или потеряв их в ходе эвакуации. В октябре ‑ ноябре 1941 года в с. Аскат Эликманарского аймака был эвакуирован Борисопольский детский дом Киевской области, был переименован в Аскатский детский дом и финансировался из бюджета Ойротского облисполкома и отчитывался перед ним. Позже были переведены 2 детских дома с размещением в Ойрот-Тура и Манжероке Ойрот-Туринского аймака. В 1942 г были эвакуированы 247 детей и сотрудников Ленинградского костнотуберкулезного санатория им. М. Молотова, которые были размещены в с. Чемал. Состояние детей было тяжелым, многие находились на постельном режиме. Ленинградские дети и персонал находились в Чемале 6 лет. 132 ребенка излечились от своего недуга. Были у нас и свои сироты (неэвакуированные). В с. Шебалино размещался детский дом. По воспоминаниям шебалинцев местные жители, узнав о прибытии ночью детей сирот утром пришли и принесли с собой молоко, хлеб, последнее что имели.

Я знала родителей своей одноклассницы Килина Василия и его жену Королеву Татьяну. Они выросли как раз в этом детском доме.

Из истории Шебалинского детского дома запомнились письма женщины. Она трижды обращалась в этот детдом, интересуясь судьбой своего двухлетнего сына. Сама она отбывала наказание в г. Норильске, а муж погиб на войне. Судьба этого ребенка осталась неизвестной.

 Огромная концентрация приезжих создавала критическую нагрузку на инфраструктуру региона. И как говорилось ранее, создавался еще один уровень трудности в жизни населения, в том числе и детей. Эвакуированные массы населения нуждалась во всем: в жилье, одежде, обуви, медико-санитарном обслуживании. Эту огромную массу надо было кормить. С трудностями жители нашего региона справлялись, хотя самим было очень и очень непросто.

Обращаясь к теме памятника Мальчика с сусликом, хочу выразить свое понимание. Этот памятник имеет не только местное значение для Каракольской долины Онгудайского района, это памятник о жизни всех наших маленьких и юных граждан страны в условиях войны. Детство и отрочество этих детей пришлись на военные годы. Работая, они взрослели. Общество хоть как-то отплатит за вклад за победу и восстановление страны после войны.

Сейчас дети военных лет уже старики. Им непросто живется. Через свои рассказы, в частности и через установленный памятник они передают молодому поколению память о прошлом, чтобы помнили.

Надо помнить, чтобы не повторилось то, что пережили они.

К 80-летию Победы хотелось написать о детях военного лихолетья ведь это составная часть общей истории Великой Отечественной войны.

Е.П. Чичиекова, ветеран судебной системы